Тимофей Калачёв: Хон Ён Чо в «Ростове» был как шапка-невидимка

«ЧР» представляет вашему вниманию наиболее интересные фрагменты интервью лучшего футболиста Беларуси-2013, в котором он рассказал о самом колоритном легионере «Ростова», приколах над Яном Коллером и о самом неудобном защитнике Кристиане Ансальди.

ИА "Чемпионат-Ростов". 13 декабря

— Разговоры о признании Калачёва лучшим футболистом начались ещё в октябре. Итоги опроса вряд ли тебя удивили.
— Не скажу, что обращал на это много внимания. Я играл, выходил и отрабатывал каждый матч. О признании особо не думал. Но видел в интернете голосование болельщиков. Понимал, что достойно выгляжу в клубе, неплохо получалось в сборной. Не секрет, что в “Ростове” я сегодня один из лидеров.

— Если бы тебе предложили участвовать в голосовании, кого назвал бы лучшим?
— Год выдался такой, что высокой конкуренции нет. Никто так уж не блистал. Если оценивать по игровым качествам и одаренности, то одним из лучших остается Саша Глеб. Сергей Корниленко выглядел очень неплохо, моментами — просто здорово. Правда, получил травму. Ян Тигорев — сильнейший футболист, когда за “Локомотив” выходил — просто супер. Виталик Родионов отлично смотрелся в чемпионате Беларуси. Вот эти ребята для меня на первом плане.

 

 

— Слуцкий говорил: в плане объема работы никто даже не пытается сравняться с Калачёвым. Выходит, ты трудяга?
— Можно и так сказать. Стараюсь всегда выкладываться на поле. Не считаю, что у меня так много сильных качеств, за счет которых мог бы свободно играть. И объем работы в каждом матче довольно приличный. Так что Слуцкий, пожалуй, прав.

— В Самаре Слуцкий писал игрокам “письма счастья” — специальные записки с персональными требованиями. Что ты в них читал о себе?
— Не помню я что-то этих писем. А что психологически Слуцкий крепко воздействовал на игроков — это факт. На своем примере знаю. У нас с ним в “Крыльях” несколько разговоров было. Таких, после которых я выходил из комнаты с вот такими глазами... Не мог понять, что делать — то ли вещи собирать и уезжать, то ли ещё что.

— Сколько контактов в твоем мобильнике?
— Не считал. Думаю, около сотни.

— Отвечаешь на звонки с незнакомых номеров?
— Отвечаю в принципе. Не очень люблю это делать, но под настроение — почему нет? В общем, могу снять трубку, а могу не снять. Давно привык, что у меня есть постоянный круг общения, и я нечасто выхожу за его пределы.

— Человек, с которым после игры созвон обязателен?
— После матчей? С супругой всегда выходим на связь. Друзья могут набрать. Маме обычно звоню, она старается следить за моими матчами. С братом списываемся — справляемся о делах. Поздравляем друг друга, если есть с чем. Он же сегодня, на всякий случай, заместитель гендиректора в “Днепре”.

— Брат лупил тебя в детстве?
— Было, да. Во всех семьях так происходит. Дима на три года старше. Психованный, неуступчивый. А я задиристый. Постоянно лбами сталкивались. Я, естественно, получал, отпора дать не мог. То подзатыльник, то поджопник. Мог так треснуть, что... Заканчивалось все слезами и походом к родителям с жалобами.

— Ты как-то отметил, что родители научили тебя делать все. Что именно?
— Мама приучила нас с братом к порядку, чистоте, аккуратности. Папа воспитал остальное. Быть сильными, порядочными, самостоятельными. И так вышло, что Дима уже в 16 лет вел независимый образ жизни. Начал играть за “Днепр”, зарабатывал. Одевался полностью сам. Покупал дорогие по тем временам вещи — музыкальный центр, ещё какую-то технику. Видя перед собой такой пример, я тоже к этому тянулся.

— Расскажи про своих детей.
— Дочка Яна, 11 лет. Учится в гимназии. Наотрез отказался отдавать её в спорт. Хотя попытки были — данные хорошие. Видимо, это гены. Очень шустрая, разносторонняя. По физкультуре одни “десятки”. В беге даже мальчиков обгоняет, в футбол с ними гоняет. Её в любую секцию готовы взять. Но я против. Девочка должна быть девочкой. Другое дело — малый мой. Зовут Тимофеем! Так жена захотела. Ну, ребенок как ребёнок, ещё в садик ходит. Но к футболу с недавних пор приобщается. В школе ФК “Минск”. Посетил где-то пятнадцать тренировок. Ведёт статистику голов. Из Ростова приезжаю — тёзка докладывает: “18!” Если во время тренировки забить не удается, выходит в слезах.

— Чего не хватило Тимофею Калачёву, чтобы заиграть в Донецке, например, как хорват Срна?
— Могу честно признаться: я сделал для этого все. И даже больше. Очень хорошо тренировался. Очень хорошо выглядел на сборах. Очень доволен был мной тренер Бернд Шустер. Конечно, приходилось непросто. Из чемпионата Беларуси приехал в команду, главное правило которой — выигрывать всегда и везде. Раньше ничего подобного в моей жизни не бывало. И тем не менее все шло идеально. Но потом случилось то, что иногда случается в больших клубах. Начался сезон, “Шахтер” выдал несколько неудачных игр — и Шустера убрали. Более того, фактически всех русскоговорящих футболистов — а их была примерно половина — раскидали по арендам. Меня отправили в “Ильичевец”. Команду возглавил Луческу. Когда аренда закончилась, второго шанса в Донецке я не получил. Хотя многим его давали. В итоге Луческу меня даже в глаза не видел.

— Скорость твоя с годами никуда не девается?
— Может, и теряется потихоньку. Зато если раньше мог носиться бездумно туда-сюда, то теперь знаю, где нужно включить обороты, а где чуть придержать. В этом смысле даже легче стало. Раз до сих пор убегаю от соперников, значит, все в порядке.

— Защитник, от одного вида которого становится грустно?
— Есть несколько ребят в России, против которых тяжело играть. Они в отборе хороши, скорость у них есть. Ансальди, например. С ним очень трудно. Даже не помню, чтобы я из-под него что-то такое создал. А так всегда есть моменты. Со мной тоже никому легко не бывает.

— В России ты провел уже девять лет. Оглядываясь назад, часто думаешь, что не совсем для того занимался футболом, чтобы иметь в профайле “Химки”, “Крылья” и “Ростов”?
— Философский вопрос... Знаешь, если анализировать карьеру, то я ни о чем не жалею. Всем доволен. Просто у меня так выходит, что всего в жизни достигаю сам. Тяжелой работой. Мне не были даны суперспособности, чтобы играть легко и спокойно. Я, конечно, хотел бы достичь большего, но... С ЦСКА когда-то был вариант. В “Рубине” мог оказаться. “Локомотив”, “Москва”... Но сложилось так, как сложилось.

— Тем, у кого медали на стенке звенят, завидуешь?
— По-доброму — да. Хотя если ты десять раз выиграл чемпионат Беларуси, то, по большому счету, чему тут завидовать?

— Самый колоритный легионер на твоем веку?
— Наверное, Хон Ен Чо из Северной Кореи. Очень своеобразный. Ходил не один — со специальным человеком. Тот был приставлен к нему, следил, как у них положено. Потом уедет к себе домой — никто найти не может. И в команде так же — как шапка-невидимка. То он есть, то его уже нет. Хотя на поле был неплох. Работоспособный очень. Как все корейцы, особенно южные. Никогда не филонят.

— Специально посмотрел: чех Коллер выше тебя на тридцать сантиметров и тяжелее на тридцать килограммов. Как тебе такой дисбаланс?
— А как тебе такое: у него 52-й размер обуви — и я в своих бутсах вставлял ноги в его бутсы! Он огромный просто. Мы хорошо общались в “Крыльях”. Можно сказать, дружили целый год — я, Ярошик и Коллер. Помню, поехали в Самаре на набережную. Ходим, гуляем. Я чуть впереди, они чуть сзади. Люди навстречу идут, видят меня и двух амбалов: нормальные у тебя телохранители! Классные эти чехи. При том, что звезды, — общительные, добрые, приятные. Едва их вспоминаю — сразу улыбаюсь.

— Забавлялись над Коллером?
— Мы его в шутку Динозавром иногда звали. Он в быту такой неуклюжий, чуть несуразный. Сидим, пьем чай, все аккуратно — Коллер, бац, чайник роняет, заливает все кругом... Ярошик сразу начинает его травить — мы ржем. Он по-русски мало что может, только повторяет: “Что вы? Что вы?” Или на установку приходим. Коллер появляется последним. Лысый, голову по утрам лезвием брил. И, видно, торопился — сзади остался приличный клок волос. Все стали хихикать, а потом и хохотать — невозможно остановиться. Он опять: “Что вы? Что вы?” Важная игра на носу, а Слуцкий не может установку начать.

— Чье долголетие тебя больше впечатляло — Кульчия или Тихонова?
— Меня впечатляет долголетие Аджинджала. Ему 39, а в Самаре до сих пор один из лучших. Наверное, конституция такая, физические данные. И не скажешь, что так уж следит за собой. Ничего сверхъестественного, может и отдохнуть, как обычный человек. Подобных примеров немного. Единицы. Саша Кульчий из таких. Хорошее здоровье. Физиология. Плюс старая закалка. Плюс отсутствие травм. Вот кстати: что у Кульчия, что у Аджинджала, что у Тихонова — ни одной травмы за карьеру. Серьезной — ни одной. Так, мышца заболит, надрывчик.

 

 

— Твой брат признавался, что читает Акунина. Как у тебя с литературой?
— А, вот они, эти вопросы, которые обычно футболистам задают... Сам думал: у меня спросят — что ответить? Честно говорю: к своему стыду, в последнее время не читал ничего. Не знаю, почему. Нужен какой-то интерес, может, он ещё придет. А пока как есть, так есть.

— Любимый фильм?
— Вот кино смотрю с удовольствием. На первом месте — “Храброе сердце”. Много раз видел. Мне нравятся картины такого плана. “Троя”, “300 спартанцев”... Все красиво, масштабно. И кстати — недавно пересмотрел в интернете советский фильм... как же его... “Не может быть!” Вицин, Крамаров... Так смеялся! Это кино, которое не стареет. Всегда в радость.

— В соцсетях тебя можно найти?
— Нет. Мне это абсолютно неинтересно. Было время, пользовался “Инстаграмом”, смотрел там друзей. Но и это прошло.

— Татуировок у тебя много?
— Всего две, на руках. Я не слишком люблю это дело, но был в жизни период — захотелось. У супруги есть надписи, решил как-то последовать ее примеру. На правой руке у меня имена детей. На левой — “Carpe diem”. Это по-латыни — “Живи одним днем”.

 

— К кальяну — любимой забаве российских футболистов — ты равнодушен?
— Слушай, это такая зараза... Меня, слава богу, она вообще не интересует. Могу с ребятами посидеть, один раз затянуться. А есть такие, кто каждый день курит. Такая мода сегодня.

— Твой бывший одноклубник Роман Адамов в 31 год играет за Таганрогскую птицефабрику. Просто так, из любви к футболу. Ты смог бы?
— Начнем с того, что Роман уже там не играет. Хочет возобновить карьеру. Она у него хорошая, просто на каком-то этапе невзначай испортилась. Что до меня, то я вряд ли пошел бы в какую-нибудь “Городею” или “Слуцк”. Любовь к футболу — дело, конечно, хорошее. Но когда всю жизнь пашешь, проходишь через приличнейшие нагрузки, жесткий тренировочный процесс, когда за плечами свыше 60 матчей за сборную и годы в российской премьер-лиге — какая может быть любовь? Если играть, то на хорошем уровне. На низкий я не подпишусь.

— В 2003-м ты стал лучшим игроком белорусского чемпионата. В 2013-м — первым футболистом страны. Включи фантазию: где будет Тимофей Калачёв в 2023-м?
— Через десять лет? С удовольствием бы остался в футболе. Желательно в Беларуси — здесь хочу жить и развиваться. Тренерский диплом, кстати, имею — закончил спортфак Могилевского пединститута. Возможно, попробую что-то другое — тот же бизнес. Не знаю пока. Мне вообще-то ещё поиграть хочется. Мыслями о будущем не терзаюсь. Главное — чтобы было комфортно моей семье. Прекрасно понимаю, что по завершении карьеры прежних заработков уже не будет. Значит, нужно сделать так, чтобы переход в другую жизнь получился максимально безболезненным.

 

"Прессбол"